Познай самого себя — и ты познаешь Вселенную и богов.
Завет Дельфийского оракула
तत् त्वम् असि или तत्त्वमसि,
tat tvam asi (санскр.) — «ты есть то»:
не Земля — Небо, не тело — Дух.
Главная максима Вед
Еще на земле мы шествуем по Небесам.
Апостол Павел
Истинные знания о космосе надо искать
в старых священных книгах.
Константин Циолковский
Не стоит прогибаться под изменчивый мир —
Пусть лучше он прогнется под нас!
Андрей Макаревич
Познание человека служит его развитию — способности эффективно действовать в мире, где он живет. Главным и в сути единственным орудием этой работы есть сам человек в полноте актуализации своих жизненных потенций, что означает: совершенное познание есть реализованная полнота Человечности в человеке. Ее достижение — цель образовательного процесса в конечном и строгом его итоге.
Таким образом, человек образованный в полном понятии есть человек, ставший Самим Собой, или познавший Самого Себя по завету оракула Феба: ведь Знание — Сила. Вот путь нам достичь эту Цель.
* * *
Река, утерявшая свой исток, престает существовать. Лишенное корня, растущее дерево гибнет. Поистине это бесспорно, но чтобы слова стали Силой, их нужно как Силу постичь стезей Знанья и Памяти. Древность не чтя, человечество дней сих забыло: оно есть река, и исток ее — Пращуры, знавшие тайну небесной — космической, истинной — природы Человека, ведь Мир — не Земля лишь одна — был Дом им. Посему, облеченные в плоть, люди формой, по истинной сути своей мы столь же далеки от них, как спящий человек, бездейственный в мире, далек от человека бодрствующего и активного.
Философы дней наших часто твердят, что, в отличие от предводимых инстинктом, как перстом Природы, животных, человек — существо целеполагающее, т.е. творящее цели свои. Но рекущие это не зрят: слову «ЦЕЛь» корень — «ЦЕЛое»: Мир, вне причастности к коему как капли к Океану человек не может существовать, а вне осознания этой причастности — целеполагать в смысле истинном. Цели, что ставит отъятый сознаньем от Мира субъект, мелки и эгоистичны; это, в сущности, цели слепого, что, ставя их к личному благу, калечит тем Мир, где живет, а тем самым — ведет себя к смерти. Смерти телесной как своему неотвратимому грядущему, ибо в моральном, духовном аспекте он мертв уж сейчас. Ибо часть, своей жизнью не чтящая Целое — тело безглавое, труп: прах, лежащий без силы взойти в Высь глаз, Мир. Ибо только Мир, Целое в знаньи его возвышает до дерева семя, червя — до орла.
Мир — Природа есть наша, и ею крылат человек! Говоря «я лечу», мы являем великий факт Жизни: лечить|ся — летать. Крылья — то, что людей возвышает до Мира: он — Здравие наше; быть им — быть нам, людям, собой как звеном между Этим и Тем. Рек мудрец:
Пылинкой, может, быть, считаешь человека
И признаков иных не замечаешь в нем?
Нет, части двух миров содержит он от века
И помещен меж них связующим звеном.
Хаким Абулькасим Фирдоуси Туси. Шахнаме
Человек, писал Вл. Соловьев, есть звено (= трубка) связи между божественным и тварным миром, в котором «природа перерастает саму себя и переходит (в сознании) в область абсолютного». Сим есть в существе и проявимся дале мы. Сказано:
…высший, т. е. солярный, человек просветит свое тело до удельного веса воздуха... для этого выработает свое тело в трубчатое тело, т.е. воздушное, более того, в эфирное, т.е. наилегчайшее тело.
А.В. Сухово-Кобылин. К летанию (выделено нами)
Бердяев об этом сказал:
«В человеке есть двойственность: человек есть точка пересечения двух миров, он отражает в себе мир высший и мир низший», «он несет в себе образ, который есть и образ человеческий и образ Божий и есть образ человеческий в меру того, как осуществляется образ Божий.»
Из работ «Мое философское миросозерцание» и «О рабстве и свободе человека»
Чело|век — чело вверх: в Высь, копье в Лоно это. Овидий о нашем явлении в мир сей рек:
И родился человек. Из сути божественной создан
Был он вселенной творцом, зачинателем лучшего мира,
Иль молодая земля, разделенная с горним эфиром
Только что, семя еще сохранила родимого неба?
Отпрыск Япета*, ее замешав речною водою,
Сделал подобье богов, которые всем управляют.
И между тем как, склонясь, остальные животные в землю
Смотрят, высокое дал он лицо человеку и прямо
В небо глядеть повелел, подымая к созвездиям очи.
Метаморфозы *Про|ме|т|ей
Исходя из сего, человек, образованный истинно, есть целостный человек: цельный Миром как Сутью своей, единящей два мира Я: горний и дольний, духовный и плотский. Быть целостным — быть нам прямым, суть лишенным горба как клейма Аполлона, Гармонии бога, каким карал он, Гор Египта, отпавших от Мира. Поэтому о человеке, прожившем жизнь зря, говорят: он не умер — загнулся. Пустая жизнь — жизнь без ДоСТОинства: СТО|Я|ния, ПрЯмизны. С|То|ять — стóить: тот истинно ценен, кто прям.
Увы, в массе своей человечество — общность горбатых: лишенные знания Мира, люди неспособны вернуть его себе, или вспомнить, согласно Платону, Мир как свое Я, ибо время к тому уж упущено. С тем, долг людей есть пресечь сам процесс превращенья прямых, каковы мы утробно, в горбатых. Вернуть нам Себя.
Как же сделать нам это? В стезе нас, землян, мы должны отыскать самый корень горбатости, сведший Мир в нуль, и изъять его без сожаления. Корень сей — труд Аристотеля, ум наш отсекший от горней Причины; Единое, Камень, сменивший на Общее — ворох обломков: на Ум, Сатану — Сердце, Бога; над Целым восставивший часть. Аристотель и никто иной, очи наши смежив, стал фундаментом нашей науки, основанной на пустоте и имущей за флаг знак корысти мирской, слово «польза» — как ползанье, а не Полёт. Философию, столп Знанья, муж этот свел в тень науки, и имя ее нам сегодня смешно и темно.
Так покончим же, люди, с сей ложью: вернем себе Мир, наше Я! Только этот воз|в|ра|т, ключ Познания, даст нам великий итог: настоящуюЛичность как здание, Столп чей есть Мир. Только он — наша Твердь как Оплот и До|спех, с тем — У|спех: успеть — спеть песню жизни своей птице, Миром крылатой. Поистине ведь че’LOVE’ к — со’LOVE’й: птица Мира, Любви. Прав поэт, говоря:
Я землі цієї паросток зелений,
Я цієї висі крапля дощова.
Заплелись у мене, приросли до мене
Жито і дерéва, квіти і трава.
Ні, для мене щастя іншого не треба,
Хоч, бува, тривога, очі обпече,
Лиш би рідний колос, лиш би рідне небо
Опускали руки на моє плече.
