Древнее народное сказание о легендарных героях, богах, о явлениях природы. М. о Прометее. 2. перен. Недостоверный рассказ, выдумка. М. о пришельцах. 3. То же, что вымысел (в 1 знач.). Вечная любовь – миф. || прил. мифический, -ая, -ое.
Толковый словарь Ожегова
Да поймите вы: барон Мюнхгаузен славен не тем, что он летал на Луну. Он славен тем, что никогда не врет.
Фраза барона Мюнхгаузена из фильма «Тот самый Мюнхгаузен»
Миф, Столп наш, есть единый у|ма|м Аргумент, тайный тленной науке (1) как Всё ничему.
Миф есть Сущее: Мир в очах зрячих как Целое в части согласной. Миф, чистое Есть, нам не знать — не быть нам.(2)
Миф в детстве нам — сказка пред сном, в сон в|ра|та; в дни всей жизни — Лю|бо|вь, че'LOVE'ков LOVE'ц. Автор Мифа есть Бог, его Сердце; Мир — тело при нем: Миф как плоть, Лепота. Мифа вз|ор — очи зрячие: Вечность с ей верными; очи с|леп|ые — взор бренья и всех сущих им, коим Мир есть мираж. Смертным нам, бреньем бодрым, Миф — Сон: То как смертных Основа, дом П|ра|щу|ров, кои нам корни: не сущие в Сем как несущие нас. Мира части, мы есть части Мифа: он есть Состав наш, капль своих Океан (3). С тем Миф — сам человек, человечность — мифичность (Moon’хгаузен — дух наш), познáть Миф — познать Я свое. Мир как Суть доказать — Миф стяжать оком чистым, стезей кочевой (4) (ибо видеть — идти, очи — ноги-крылá (5)) до Caús’ы, Причины дойти: в Том — до Господа, в Сем — до Луны, Мены, трона Его и ларца, стезей Лок|сия, Феба как локон vit'ой (6). Так глас Дельф, Феба глас нам велел.
1. Наука дней наших — дитя Ares’тотеля, Розни посла, очи наши разъ|я|вшего: Сердце, Единое — в Ум пустой, Два.
2. Мир — Творение Бога, Тьма-Свет, Лоно сущих, в Селене В|селен|ная их. О Реальности сей о|сев|ой пишет Лосев в своей «Диалектике мифа»:
Разумеется, мифология есть выдумка, если применить к ней точку зрения науки, да и то не всякой, но лишь той, которая характерна для узкого круга ученых новоевропейской историй последних двух-трех столетий. С какой-то произвольно взятой, совершенно условной точки зрения миф действительно есть вымысел. Однако мы условились рассматривать миф не с точки зрения какого-нибудь научного, религиозного, художественного, общественного и пр. мировоззрения, но исключительно лишь с точки зрения самого же мифа, глазами самого мифа, мифическими глазами. Этот вот мифический взгляд на миф нас тут и интересует. А с точки зрения самого мифического сознания ни в каком случае нельзя сказать, что миф есть фикция и игра фантазии. Когда грек не в эпоху скептицизма и упадка религии, а в эпоху расцвета религии и мифа говорил о своих многочисленных Зевсах или Аполлонах; когда некоторые племена имеют обычай надевать на себя ожерелье из зубов крокодила для избежания опасности утонуть при переплытии больших рек; когда религиозный фанатизм доходит до самоистязания и даже до самосожжения; — то весьма невежественно было бы утверждать, что действующие тут мифические возбудители есть не больше, как только выдумка, чистый вымысел для данных мифических субъектов. Нужно быть до последней степени близоруким в науке, даже просто слепым, чтобы не заметить, что миф есть (для мифического сознания, конечно) наивысшая по своей конкретности, максимально интенсивная и в величайшей мере напряженная реальность. Это не выдумка, но — наиболее яркая и самая подлинная действительность. Это — совершенно необходимая категория мысли и жизни, далекая от всякой случайности и произвола. Заметим, что для науки XVII-XIX столетий ее собственные категории отнюдь не в такой мере реальны, как реальны для мифического сознания его собственные категории. Так, например, Кант объективность науки связал с субъективностью пространства, времени и всех категорий. И даже больше того. Как раз на этом субъективизме он и пытается обосновать «реализм» науки. Конечно, эта попытка — вздорная. Но пример Канта прекрасно показывает, как мало европейская наука дорожила реальностью и объективностью своих категорий. Некоторые представители науки даже любили и любят щеголять таким рассуждением: я вам даю учение о жидкостях, а существуют эти последние или нет — это не мое дело; или: я доказал вот эту теорему, а соответствует ли ей что-нибудь реальное, или она есть порождение моего субъекта или мозга — это меня не касается. Совершенно противоположна этому точка зрения мифического сознания. Миф — необходимейшая — прямо нужно сказать, трансцендентально-необходимая — категория мысли и жизни; и в нем нет ровно ничего случайного, ненужного, произвольного, выдуманного или фантастического. Это — подлинная и максимально конкретная реальность. // … // Миф не есть бытие идеальное, но — жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности телесная действительность.
3. Осознанье себя частью Мифа, т.е. единородной частью Вселенной — отличие мага от обычного человека (так зрит Кастанеда). Маг (маха — великий (санскр.)) — во|ин: во Глубь, Мир, идущий, Тропы сей ан|трóп; сила мага — очей Сила, Миф как Сел|ен|а, Мах (авест.), силен коей всяк как Маханием крыл.
4. Так стяжал его Скиф, Пращур наш, сшедший в мир сей с Луны.
5. Ибо оптика — птица: скиталица Божья, душа, суть идущая.
